Гномик Вася. Часть 4

    А теперь вернёмся к Васиной матушке, с которой вскоре после встречи с отцом Александром произошёл случай, который не только может вызвать справедливый интерес читателя, но и существенно объяснит все последующие события нашей повести, в связи с чем о нём нельзя не упомянуть.
    Однажды вечером в дверь к Васиной матушке постучали. Никто не обещался навестить её в этот вечер, и потому новоявленный гость этот был для неё полной неожиданностью. Открыв входную дверь, увидела она на пороге какого-то старика, по-видимому, нищего, во всяком случае, это можно было предположить по его старой изорванной одежде. В первый момент Васина матушка немного испугалась, не каждый же день к ней незвано наведываются подобные личности. Однако она быстро успокоилась, увидев добрый взгляд старика. Он просил её в связи с бедственным положением своим найти для него хотя бы сухую корочку хлеба и дать переночевать где-нибудь в дальнем уголке избы. Само собой разумеется, что, видя кротость гостя и весьма сочувствуя его судьбе, Васина матушка не могла оставить просьбу старого нищего без внимания. Введя в избу и хорошо накормив его, она отыскала ему чуть поношенную, но весьма чистую и опрятную одежду, оставшуюся после её покойного мужа. Старик же, видя сию заботу о нём, ласково и благодарно улыбнулся Васиной матушке. Какая-то неизъяснимая сила была в этом его взгляде, словно не нищий старик, а ангел небесный находился сейчас перед ней. Радостное чувство, неизвестно откуда явившееся, заполнило всю душу Васиной матушки. Гость же её сказал: »Не волнуйся, милая, скоро сын твой будет с тобой!«. Откуда он знал о её беде?! Она не запомнила, как потеряла старика из виду, но, вдруг обернувшись, не обнаружила его на стуле за обеденным столом, где он до этого сидел. Посмотрев на дверь, Васина матушка заметила, что та была заперта на щеколду изнутри. Куда мог так внезапно уйти её гость, и как он выбрался из дома, Васина матушка понять не могла. Старик словно растаял в воздухе. Но, несмотря на это, запомнился ей его взгляд и последние сказанные им слова. Она не знала, почему теперь как никогда была уверена в скором Васином возвращении. И если после встречи с отцом Александром оставались ещё в душе её некоторые сомнения, то теперь улетучились и они. Нельзя сказать, что прежняя радость жизни вернулась к Васиной матушке. Вася был ещё не с ней, и она не знала, когда вновь его увидит. Но надежда, тем не менее, так прочно укоренилась в её разуме, что никогда с этих пор не позволяла ей впадать в отчаяние.
    Весь предрождественский вечер Васина матушка просидела возле окна за небольшим столом с Псалтирью и несколькими иконами. Она непрестанно молила Бога, чтобы Он облегчил её страдания хотя бы в этот наступающий день праздника Рождества Христова. Время от времени Васина матушка вставала со стула и, опустившись на колени, творила земные поклоны. По щекам её текли слёзы, а губы шептали молитву. Вдруг внимание её привлекла одна из стоявших на столе икон, представлявшая собой плохо отшлифованный кусок дерева, на котором тусклыми красками просвечивался лик Божьей Матери, державшей на руках своего Сына. О возрасте иконы нельзя было бы ничего сказать с уверенностью. Также осталось неизвестным и имя иконописца, из-под чьей кисти вышел этот лик, хотя видно было, что, несмотря на грубый материал, художник, определённо имевший недюжинный талант, сумел передать в нём тот образ кротости и любви, который так недоступен многим из нас. Куплена была эта икона около двух лет назад за бесценок, у какого-то торговца антиквариатом, которому случилось проезжать через их село. Так часто люди не видят цены вещам, являющимся на их взгляд недостаточно яркими и эффектными. Иной раз кажется, что, попадись им знаменитая картина какого-нибудь великого мастера, люди эти, не зная цены гениальному творению, используют его в качестве коврика для вытирания ног и будут очень удивляться, а то и злиться, если когда-нибудь кто-то заметит им их невежество. Васина матушка вглядывалась в святой лик и вспоминала: ведь Пречистая Дева тоже страдала, видя своего Сына умиравшим на кресте. Но верила Она, что по прошествии трёх дней Сын Её воскреснет! И Васина матушка, смотря на милые и ласковые глаза Богородицы, вспоминала слова отца Александра и нищего странника, чудесным образом её посетившего, о непременном возвращении Васи. Надежда незаметными тропами снова проникала к ней в душу. С тех пор, как видела она старого священника в последний раз, прошло больше трёх месяцев, и всё это время Васина матушка безоговорочно выполняла все его наставления, полученные при их последней встрече. Каждый день она молилась за своего умершего отца, зная о его страшной судьбе и об адских муках, которые должны были быть несравнимо сильнее, нежели самые страшные испытания, когда-либо выпадавшие на долю человека на земле. Её горячие молитвы звучали утром, вечером, а также когда ей случалось просыпаться посреди ночи. И всегда слёзы ручьями текли из усталых и покрасневших глаз, перемежаясь многочисленными земными поклонами. По вечерам же перед тем как лечь спать окропляла она углы и стены своего дома святой водой. Невозможно передать всего, что чувствовала Васина матушка, но очевидно было, что молитвы за своих родных становились единственной целью её существования.
    Несколько дней назад случилось ей повстречать свою старую знакомую – Нину, ту юродивую, что некогда свела её с отцом Александром. Нина стояла возле церкви, и когда Васина матушка проходила мимо, – позвала её. Юродивая сказала, что отец Александр истощён молитвами за Васину матушку и её родных, и что искушения бесовские всё с большей силой нападают на него. Он держится, не давая нечистому духу себя побороть, но силы старого священника уже на исходе. Васина матушка не знала, что ответить, только слёзы – даже не слёзы, а остатки слёз, до сих пор сохранившиеся, выступили на её глазах, и явилось в душе её чувство бесконечной благодарности отцу Александру. Когда же она рассказала Нине о странном посетителе, некогда навестившем её, то юродивая, радостно улыбнувшись, промолвила: «Видать, тебя сам Святитель Николай навестил!» Васина матушка была поражена этими словами, но вместе с тем надежда объяла её сердце, как никогда ранее.
    И вот теперь сидела она за столом, читая Псалтирь и вспоминая своего сыночка. Наконец, очень устав, Васина матушка поднялась и, собираясь идти спать, хотела перед сном окропить свою комнату святой водой. Она ничего не ждала от грядущего дня, так как безуспешно ждала все дни предыдущие. Взяв кропило, отворила она дверь на кухню, – и тут, с кропилом в руках и застал её Васин крик. Ворвавшийся в комнату Вася подскочил к матери и, весь дрожа, спрятался у неё за спиной. Первый миг его матушка не могла пошевелиться от неожиданности. Все чувства словно замерли в ней. Она ощущала только крепко обхватившего её Васю. Не могу описать того, что испытала она, когда вернулись к ней чувства, ибо понять это может только человек, сам переживший подобное. Но восторг переполнял её ещё очень долго. Радостно обняв своего вернувшегося сына, могла бы она так стоять, казалось, вечность. Но дрожащий от испуга и неожиданности Вася прошептал ей, наконец:
    – Мама!! За мной гонится Снежная Баба, скорее закрой дверь!
    И тут Васина матушка заметила, что дверь в комнату была распахнута настежь, а в прихожей, отделённой от кухни наполовину открытою дверью, горели, вроде бы, постепенно удаляясь, две красные точки. Тогда она вышла на кухню, прошла в прихожую и, никого там не обнаружив, открыла входную дверь. Глядя на Васину матушку, можно было бы предположить, что, повстречай она теперь эту самую Снежную Бабу, – мелким снегом рассыпала бы её по кухонному полу. Однако Васина матушка была вынуждена быстро закрыть входную дверь, потому что ледяной ветер стал врываться в дом. После этого она вернулась в комнату, где находился её перепуганный Вася. Тот, тем временем, подошёл к окну и, посмотрев на улицу сквозь оконное стекло, отскочил от него в этот же миг с криком ужаса: на него смотрела искажённая яростью морда Снежной Бабы. Два уголька её глаз так и пылали, а развалившаяся арбузная корка свисала по обеим сторонам головы. Увидев Васин испуг, матушка подошла к окну и, заметив движущиеся в темноте красные огоньки, схватила кропило, быстро отворила окно и брызнула крест-накрест святой водой им вслед. После этого окно было немедленно закрыто, а Васе сказано успокоиться и не подходить больше к окну. Васина матушка была так рада внезапному обретению своего единственного сына, что, когда он лёг спать, всю ночь стояла у изголовья его кровати, возле лампады, восхваляя Господа, Пречистую Его Матерь и Святого Николая за оказанную ей милость. Горячо молилась она и за отца Александра. Много в эти часы родилось в душе её сладких молитв. Казалось, Васина матушка никогда в жизни не была ещё так счастлива как теперь, в момент встречи с единственным сыном, потерянным прежде. Сбылось предсказание старого священника! Только под утро уснула она, опустив свою голову на подушку рядом с головой Васи.
    Никто никогда не смог бы передать всего, что испытала тогда Васина матушка. Ни один писатель, каким бы великим он ни был, не имел бы сил на это. Ему просто не хватило бы слов. Потому и я не берусь сделать это. Хотя, быть может, слова в данном случае и не нужны, ведь все человеческие чувства имеют настолько личную природу, что взявшийся их описывать непременно чего-то недоскажет, что-то преувеличит, а иное и вообще добавит из своих личных, присущих только ему переживаний, составив тем самым в корне неверное представление о действительности.
    Что же касается дальнейших событий нашей повести, то о них следует сказать особо. Посреди ночи, когда Вася уже спал, а его матушка радостно молилась возле него, в небе над селом блеснула ослепительная вспышка, и землю сотряс страшный грохот. Как выяснилось впоследствии, неподалёку от села в дерево ударила огромная молния и искры от неё, казалось, закрыли полнеба. Это продолжалось всего лишь миг, и до утра уже ничто не нарушало тишины. Тучи, висевшие в небе, рассеялись к утру, а мороз ослаб. Спустя два дня выяснилось, что молния ударила в тот самый дуб, в дупло которого некогда провалился Вася. Дуб оказался расколотым надвое, и всё его основание было выжжено. Отверстие, через которое Вася проник в дом чернобородого деда, завалило землёй, а рядом люди нашли труп какой-то старухи, по-видимому, убитой ночной молнией. Говорили также, что когда тело её обнаружили, то на восточном, почти полностью обугленном лице её, отражавшем в себе нечто животное, внезапно появилось выражение крайнего испуга и отчаяния, приведшее в замешательство даже видавших жизнь людей, присутствовавших при этом. Также на месте разрушенного дуба был найден маленький алюминиевый крестик на порванной верёвочке.
    Наутро после Васиного возвращения они с матушкой отправились в церковь, где должна была состояться праздничная рождественская служба. Выходя из дому, Вася заметил на дворе большую кучу снега, возле которой валялась разбитая ржавая кастрюля и кусок гнилой арбузной корки, – вероятно, всё то, что осталось от Снежной Бабы. Брошенные же им накануне мешок и колпачок безвозвратно исчезли, сколько он их не искал, желая показать матери в качестве вещественных доказательств событий, произошедших с ним. Незадолго до выхода из дому, матушка спросила Васю, куда он дел крестик, висевший на его шее? И только тут мальчик обнаружил отсутствие на нём креста, но когда и где он мог его потерять – не помнил. Другого крестика у них дома не было, и матушка решила по приходу в церковь купить ему новый.
    Когда же Вася с матушкой подошли к церкви, навстречу им вышел отец Александр. Он выглядел истощённым и усталым, но лицо его светилось счастьем, а рядом с ним шли двенадцать таких же радостных ребят. Вася сразу же узнал в них своих бывших товарищей.
    – Вот мы и встретились снова! – сказал старый священник, обращаясь к Васиной матушке, – с Рождеством вас, милые мои!
    При этих словах ласковая улыбка расплылась по его усеянному морщинами лицу. Он достал красивый серебряный крестик и надел его на Васю.
    – Господь не оставил рабов своих, и милость Его безграничная снизошла на нас! Радуйтесь, ибо Рождество Господне настало, и дьявол отныне скован цепями неразрывными! Не будет он больше смущать людей! Радуйтесь Рождеству Христову и любите друг друга!
    И тут же раздался мощный звук главного колокола, словно утвердившего эти слова старого священника. Начиналась утренняя рождественская служба.